Просто испанцы

Хосе Рохас-и-Морено, граф де Каса Рохас (1893-1973), прибыл в Бухарест в начале декабря 1940 года, в возрасте 48 лет, после 25 лет дипломатической службы. Гражданская война в Испании застала его генеральным консулом в Танжере, и он немедленно отправился в Тетуан, что способствовало его сближению с генералом Франко, который несколько раз принял его в ранние дни, а затем, в Бургосе, как глава государства, назначил его секретарём по иностранным связям.

Румыния не была первым местом, где Каса Рохас защищал испанских евреев. Уже до этого, в 1938 году, возглавляя Европейскую секцию, он приказал посольству в Риме, столкнувшемуся с декретом итальянского правительства об изгнании иностранных евреев, выдать паспорта всем испанским евреям, поскольку «наше законодательство не проводит дискриминацию по религиозному или расовому признаку, и, следовательно, есть только одна разновидность испанцев».

В Бухаресте, где он находился с 1940 по ноябрь 1943 года, благодаря своему решительному вмешательству и благодаря личной дружбе с членами правительства, в том числе с самим премьер-министром, маршалом Ионом Антонеску, кондукэтором Румынии, он смог избежать применения антисемитских законов к 110 жившим там испанским евреям: принадлежавшие им фабрики продолжали работать, пусть и нерегулярно, их городское имущество никто не трогал, их автомобили и радиоприёмники не были конфискованы, и они даже были освобождены от специального налога, который были обязаны платить все проживающие в Румынии евреи.

В апреле 1941 года Каса Рохас сумел добиться отмены высылки 24 испанских евреев (некоторые из которых были католиками), а также формального обещания, что в будущем ни один испанец не будет выслан из Румынии. Он выдал им сертификаты учёта в реестре испанской дипломатической миссии, в котором значилось, что, будучи испанцами, они освобождаются от исключительных мер, применяемых против евреев.

В феврале 1942 года Каса Рохас по собственной инициативе рекомендовал натурализовавшимся испанцам еврейского происхождения не регистрироваться в переписи Центрального еврейского бюро Румынии. Более того, он обеспечил их свидетельствами от испанской миссии (подписанными им самолично), которые им следовало повесить на дверях своих домов: документы, составленные на испанском, румынском и немецком языках, сообщали, что данный дом находится под покровительством испанской дипломатической миссии.

В апреле 1941 года он стал настойчиво напоминать кондукэтору Антонеску об обмене нотами между Испанией и Румынией, произошедшем 31 марта 1934 года, по которому страны вводили для граждан друг друга режим наибольшего благоприятствования, позволявший им жить в стране и вести деловую и торговую деятельность.

В августе 1942 года, столкнувшись с новым противодействием со стороны Касы Рохаса, Антонеску приказал Национальному центру румынизации аннулировать приказ о конфискации недвижимости и имущества испанских граждан: таким образом, испанцы приравнивались к немцам, итальянцам и швейцарцам.

С точки зрения Касы Рохаса испанские сефарды, проживавшие в Румынии, были попросту согражданами. В своих вербальных нотах румынскому правительству и на встречах с Антонеску он говорил о гражданах Испании, не упоминая об их принадлежности к еврейству.

Хотя покровительство сефардской колонии, которое оказывал Каса Рохас, было вполне успешным, он, предвидя возможные преследования их в будущем, попытался добиться их репатриации в Испанию, «просто чтобы прикрыть их выезд перед лицом отчаянного положения». 26 сентября 1941 года он потребовал, чтобы мадридское правительство одобрило выдачу виз без предварительной консультации с министерством и ожидания подтверждений от него. Он утверждал, что во время Гражданской войны евреи как группа встали на сторону национального дела, и обладают достаточной моральной и экономической кредитоспособностью, чтобы поселиться в Испании. Наконец, в мае 1943 года министерство иностранных дел даровало ему позволение «облегчить путешествие, если того потребуют обстоятельства», но подчеркнуло, что каждый случай должен рассматриваться в индивидуальном порядке, что противоречило желаниям Касы Рохаса. 8 июня он отравил в Мадрид и в испанское посольство в Берлине список из 110 «испанских подданных-сефардов, проживающих в Румынии», которые соответствовали всем требованиям, считавшимся важнейшими. Для них это стало первым шагом на пути к получению необходимого дозволения на эвакуацию.

Каса Рохас вышел в отставку с посольской должности в декабре 1962 года, после 47 лет дипломатической службы. Двумя годами позже правительство назначило его постоянным членом Государственного совета. Он скончался в Мадриде в 1973 году.

Личная приверженность

Мануэль Гомес-Барсаллана-и-Гарсия (1876-1964) почти достиг возраста 68 лет, когда 27 октября 1943 года он получил назначение в Румынию. Он ожидал, что достигнет возраста выхода на пенсию в Бухарестской дипломатической миссии, после более 45 лет дипломатической службы.

Перед назначением в Бухарест он был генеральным консулом в Лондоне. До назначения в Лондон, находясь в испанском посольстве в Берлине, он был свидетелем начала Второй мировой войны, а именно вторжения немецких войск в Польшу.

Он носил титул маркиза де Барсаналлана, и исполнял должность камергера короля Альфонсо XIII. В годы испанской Реставрации его семья дала несколько депутатов парламента и сенаторов (включая его собственного отца), а его дед был министром финансов, председателем Государственного совета, и спикером Сената.

Столкнувшись с отчаянным положением испанской общины в Бухаресте перед лицом интенсивных американских бомбардировок и головокружительного наступления русских войск, в середине 1944 года новый полномочный министр в Бухаресте поддержал стремление соотечественников к репатриации. Барсаналлана решил получить необходимые транзитные визы для проезда через Германию или, если не получится, через Турцию. Не имея возможности получить их в Бухаресте, он обратился к Хосе Рохасу-и-Морено, графу де Каса Рохас, который на тот момент был главой дипломатической миссии в Анкаре, за документами для 68 испанских евреев, которые всё ещё оставались в Румынии. Несмотря на усилия Барсаналланы, правительства Турции и Великобритании проигнорировали обращения и не предоставили необходимой поддержки для выпуска требуемых документов.

1 мая 1944 года мадридское правительство задало Барсаналлане вопрос, являются ли те, кто желает репатриации, «испанцами в строгом смысле этого слова или сефардами». Барсаналлана отвечал, что, за вычетом четырёх семей, речь идёт об испанских подданных-сефардах. Из них, по его словам, 50 желало поехать в Испанию – хотя на самом деле таковых было 68. Он добавил, что они уже получили разрешение на въезд в Испанию в 1940 году, потому что входили в список из 110 евреев, отправленный в Мадрид и в Берлин графом де Каса Рохас. Через несколько дней Барсаналлана дополнил эту информацию сообщением, что около шести евреев – католики, и ещё трое-четверо намерены перейти в католичество. Кроме этого, он отправил два списка «сефардов с испанскими паспортами, которые живут в Бухаресте и желают репатриации». Оба списка были составлены культурным атташе дипломатической миссии Марией Викторией Хименес: первый включал в себя испанских евреев, которые были католиками или могли принять католицизм, а второй – тех, кто «не католик и я не знаю, могут ли принять католицизм».

8 мая Барсаналлана получил секретную телеграмму от министра иностранных дел Гомеса-Хорданы, сообщавшую ему, что паспорта следует вручить только тем 26 евреям, которые придерживаются католицизма или могут перейти в католицизм. Более того, Барсаналлана должен был соблюдать крайнюю осмотрительность в общении с другими испанскими евреями, «потому что «нецелесообразно, чтобы они узнали об этом до своего отъезда». Будучи потрясён и возмущён подобным подходом, Барсаналлана принял решение нарушить полученные инструкции и обеспечить эвакуацию всей группы. Хотя берлинское правительство отказало в транзитных визах через территорию Германии, поскольку речь шла о евреях, Барсаналлана не сдавался. Он обратился к немецкому послу в Бухаресте, напомнив ему о прецеденте, когда были эвакуированы румынские евреи, проживавшие во Франции: Рейх дал согласие на их транзит через территорию Германии.

28 июня 1944 года неустанные усилия Барсаналланы с привлечением его немецкого коллеги барона фон Киллингера увенчались успехом: все его «соотечественники», желавшие отправиться в Испанию, вне зависимости от принадлежности к сефардам получали необходимое для этого разрешение. Он сам предложил, как именно это будет осуществляться, и эту формулу впоследствии утвердили и немецкая дипломатическая миссия в Бухаресте, и берлинское правительство. Посольству Германии надлежало проштамповать транзитные визы для испанских подданных, проживающих в Румынии и желающих отправиться в Испанию, «при условии, что в их паспортах будет «санкция» Барсалланы как «идеологического гаранта держателей паспортов».

Наконец, в июле 1944 года испанское министерство иностранных дел согласилось, что «испанцы» Барсаналланы – евреи-католики и потенциальные католики, просто евреи и даже те, кто не получил предварительного разрешения от мадридского правительства, могут отправиться к себе на родину, хотя «в конечном счёте они должны продолжить своё путешествие и покинуть Испанию». Поскольку пограничные переходы между Испанией и Францией в Андее и Сербере были закрыты, дипломат обратился в Генеральную директорию безопасности Испании, чтобы они получили дозволение на въезд в Испанию и пребывание там.

После того, как Барсаллана ушёл в отставку с поста посла, Франко назначил его постоянным членом Государственного совета. Он скончался в Мадриде в возрасте 88 лет.