Прячась в тенях

Хосе Руис Сантаэлла (1904-1997), сын сельскохозяйственных рабочих из Баэны, провинция Кордова, был девятнадцатым из двадцати одного ребёнка. Он учился на сельскохозяйственного инженера в Мадриде, а через три года после окончания вуза защитил докторскую степень в университете Галле-Виттенберг в Германии. Там он встретил Вальтрауд Шрадер Ангельштейн (1913-2013), девушку из протестантской саксонской семьи. В 1936 году они поженились, она обратилась в католицизм и взяла испанское гражданство, сменив имя на Кармен. На момент заключения брака ему было 30 лет, а ей 21 год. Поскольку в Германии действовали расистские Нюрнбергские законы, Хосе должен был представить сертификат о крещении из Баэнского прихода, доказывавший отсутствие у него еврейской крови. Так он впервые столкнулся с антисемитской реальностью нацистской Германии.

Поскольку Сантаэлла жил в Германии, превосходно говорил на немецком языке и имел немецких родственников, он как нельзя лучше подходил для роли атташе по сельскому хозяйству в испанском посольстве в Берлине, каковой пост он и занял в декабре 1942 года. Молодая пара несколько месяцев прожила в Берлине, прежде чем переехать в Дидерсдорф, находившийся в 62 километрах. К этому времени у них было четверо детей, и они предпочитали жить в большом доме в сельской местности.

Под прикрытием своего дипломатического статуса Хосе Руис Сантаэлла и Кармен Шрадер с апреля по сентябрь 1944 года прятали трёх евреек в своём жилище в Дидерсдорфе, под видом своих служанок. Это означало для них огромный личный и профессиональный риск: если бы их разоблачили, это привело бы к серьёзнейшему дипломатическому инциденту.

Первая из трёх евреек, Гертруда Нойманн, чудесным образом уцелела, выпрыгнув из грузовика, который вёз её в лагерь уничтожения. С весны 1943 года она пряталась, выдавая себя за арийку и несколько дней в неделю работала швеёй на семью Сантаэлла, когда они ещё жили в Берлине. Осознав глубокие гуманистические убеждения Хосе и Кармен, несчастная женщина призналась им, что является еврейкой по происхождению. Семья Сантаэлла наняла её в качестве служанки, живущей в господском доме, и убедила её переехать с ними в Дидерсдорф, чтобы остаться под их защитой. Узнав, что Кармен ищет няню для своих четверых детей, Нойманн осмелилась рекомендовать ей нанять Руфь Арндт, дочь своего доктора, известного еврейского психиатра.

Чета Сантаэлла была впечатлена историей семьи Арндт: они жили подпольно, и в случае обнаружения им грозила депортация. В апреле 1944 года они наняли юную Руфь, имевшую опыт няни-педиатра; через короткое время они предоставили убежище и её матери Лине, наняв её в качестве поварихи. Отец семейства, доктор Артур Арндт, нашёл убежище в подвале бывшего пациента, и Сантаэлла лично при любой возможности снабжал его едой.

Чтобы избежать подозрений среди остальных домочадцев, среди которых была даже девушка, состоявшая в гитлерюгенде, семья Сантаэлла придумала для семьи Арндт фальшивые имена. Руфь превратилась в медсестру Руфь Ной, и переехала жить в спальню, где спали три дочери семейной четы и младенец, а Лина именовалась фрау Лишен Вернер и делила комнату с Гертрудой. Мать и дочь держали своё родство в секрете. Вдобавок к этому три еврейки получали от четы Сантаэлла регулярное жалованье.

На фоне наступления союзников и не прекращавшихся бомбёжек Берлина Сантаэлла был отправлен в испанскую дипломатическую миссию в Берне. Хосе и Кармен предполагали взять Руфь с собой, спрятав её в прицепе к своей машине с дипломатическими номерами, но отказались от этого плана, понимая всю опасность обнаружения. Обосновавшись в Швейцарии, они продолжали заботиться о семье Арндт до самого конца войны, посылая им продовольственные карточки и посылки с едой через Макса Колера, наёмного служащего испанского посольства. Арндты были одной из немногих еврейских семей, сумевших не потерять ни одного человека и дожить в подполье до момента освобождения Берлина.

В 1946 году Арндты эмигрировали в США. Бывшая няня жила в Нью-Йорке и Калифорнии до самой смерти в 2012 году, в возрасте 90 лет. Она всю жизнь дружила с семьёй Сантаэлла, а дочери Хосе и Кармен всегда называли её «тётя Руфь».

13 октября 1988 года Яд Вашем присвоил Хосе Руису Сантаэлле и Кармен Шрадер звание праведников мира.

Убит при исполнении служебных обязанностей

Когда Алехандро Понс Бофилл (1896-1944), благодаря своим связям с монархическими кругами и с Регионалистской лигой Камбó, получил назначение в Ниццу, в департаменте Приморские Альпы проживало около двух тысяч испанцев и пятнадцати тысяч евреев, а Ницца была четвёртым по величине городом Франции, насчитывавшим около 210 тысяч жителей.

43-летний уроженец Барселоны, женатый на гражданке США Марибель Криппендорф, Понс происходил из семьи каталанских бизнесменов и политиков: его отец Алехандро Понс-и-Серра был депутатом парламента и сенатором при короле Альфонсо XIII, а его родственник Хуан Тейхидор был дипломатом, министром-советником в Ватикане.

В декабре 1942 года Понс рекомендовал испанским евреям не идти в префектуру, где их документы и продовольственные карточки должны были проштамповать буквой «J». Он написал префекту, сообщив, что в Испании нет разницы между расами, и все испанцы наделены равными правами, и добился отсрочки штампования документов. Параллельно с этим он выдавал сертификаты, сообщавшие, что их носители, благодаря своему испанскому гражданству, могут пользоваться особыми правами, предусмотренными действующей франко-испанской консульской конвенцией 1862 года. Он продолжал выдавать эти сертификаты – без ведома консула в Марселе, которому он был подотчётен – до самой немецкой оккупации в сентябре 1943 года.

Понс неоднократно ходатайствовал перед вишистским генеральным комиссариатом по еврейским делам в защиту активов и имущества испанских евреев, в частности, Самуэля Франсеса, Адольфо Грюнцбаума и Лауры Хасс де Сапорта. Он умело предотвращал торопливую распродажу имущества без гарантий и по низким ценам. Несмотря на сопротивление префектуры, Понс сумел заменить французских администраторов, навязанных вишистским правительством, испанскими. Когда начали грабить дома испанских евреев, он неоднократно подавал жалобы нацистскому полицейскому командованию, и решил прибить к двери каждого из них Специальное удостоверение имущества испанцев.

Возможно, особого уважения заслуживает упорная борьба Понса за освобождение евреев, арестованных гестапо; в их числе были Макс Файнштейн Берловиц и его жена (в октябре) и Альберто Коэн Ассан (в декабре). В апреле 1944 года после напряжённых манёвров, он добился освобождения Энрике Мадани и его жены Любови. Пока они находились под арестом, их шестилетнюю дочь Лусию по ходатайству Понса взяла к себе Мария Лехаррага Гарсия, бывший депутат Испанской республики и жена писателя Грегорио Мартинеса Сьерры. Когда нормой стали расовые облавы, дипломат дал рекомендацию репатриировать местную испанскую еврейскую общину в Испанию по соглашению с Берлином. Выданный им коллективный паспорт позволил в октябре 1943 года покинуть территорию Франции пятнадцати взрослым и шести детям, в том числе одному младенцу. Включение в списки на репатриацию облегчало освобождение тех, кто находился во французских концлагерях, поэтому в числе тридцати девяти человек, зарегистрированных в марте 1944 года, указаны двенадцать узников лагеря Дранси, и семеро из них действительно получили свободу. Ещё два освобождённых узника были включены в группу из двадцати двух репатриированных в апреле 1944 года.

Но нигде Понс не проявил такой невероятной настойчивости, как в деле освобождения Педро Росанеса и его жены Елены Писанты, арестованных в Ницце в октябре 1943 года и отвезённых в Дранси, откуда они попали в Аушвиц. Не зная ничего об их страшном пункте назначения, Понс включил их в групповой паспорт лиц, предназначенных для репатриации в июле 1944 года. Тем временем он сам выступал в роли опекуна их несовершеннолетней дочери Элизы, которую он приютил в собственном доме, а затем разместил в доме испанских сефардов. Он помог ей установить связь с послом Лекерикой и епископом Ниццы, и она просила их ходатайствовать в пользу своих родителей. Кроме того, вице-консул собрал различные жалобы об их заключении под стражу и грабеже их имущества. Перед лицом непрерывного грабежа он сам прибил к двери их дома Удостоверение имущества испанцев.

Алехандро Понс погиб 26 мая 1944 года неподалёку от станции Сен-Лоран-дю-Вар, в поезде, в котором он ехал из консульства в Ницце в свою резиденцию в Каннах, в результате бомбёжки союзной авиации.