Великий обманщик

История Джорджо Перласки (1910-1992) зачаровывает: он был талантливым обманщиком и вместе с тем проявил редкостную храбрость, мастерство и верность стране, которая не была для него родной – Испании. В августе 1945 года он писал своему бывшему «начальнику» Анхелю Сансу Брису: «Всё, что я сделал, я сделал из дружеских чувств к вам, из симпатии к испанскому народу и из гуманных побуждений».

Бывший солдат, итальянский волонтёр, сражавшийся на стороне националистов во время Гражданской войны в Испании, 1 ноября 1944 года 34-летний Джорджо Перласка получил дипломатическую защиту и паспорт от испанской дипломатической миссии в Будапеште; они были ему необходимы, потому что после оккупации Венгрии немецкими войсками он чувствовал себя в опасности и опасался притеснений.

Он стал известен под именем Хорхе и уже в возрасте 34 лет стал помогать Анхелю Сансу Брису в защите евреев, особенно тех, кто жил в домах, находившихся под покровительством испанской дипломатической миссии.

Когда 6 декабря 1944 года Санс Брис был вынужден покинуть Будапешт из-за наступления Советской армии, которая практически стояла на пороге, Перласка показал, что он человек действия. Заручившись поддержкой Золтана Фаркаса, юридического советника миссии, но не получив на это разрешения и не уведомив министерство иностранных дел в Мадриде, он быстро убедил всех, в том числе и венгерские власти, что Испания назначила его новым консулом. Эти фальшивые полномочия позволили ему продолжить доброе дело, которым раньше занимался Санс Брис, а до него – Мигель Анхель де Мугуиро.

В период до освобождения Будапешта советскими войсками 16 января 1945 года Хорхе Перласка смог несколько раз спасти дома, находившиеся под покровительством Испании, от ополчения Скрещённых Стрел. К несчастью, эти венгерские нацисты, известные также как нилашисты, имели обыкновение нападать на такие дома, а всех обнаруженных там евреев отводить на берег Дуная, где они их убивали, а трупы бросали в реку. Перласка противостоял этому с беззаветной храбростью; рискуя собственной жизнью, он защищал евреев от выселения и верной смерти, орудуя своими консульскими полномочиями и дипломатической неприкосновенностью. Он даже сумел добиться освобождения группы лиц под покровительством Испании, когда их уже собирались погружать в грузовики СС для депортации.

Фальшивый консул создал систему наблюдения и надзора за домами, позволявшую ему быстро получать информацию о задержаниях и других суровых и трагических событиях, виновниками которых были эсэсовцы и венгерские нацисты. Более того, в страдавшем от лишений Будапеште, где пищи осталось совсем мало, он при помощи Красного Креста купил всю еду, какую смог найти. Он даже договорился с булочником о ежедневной доставке хлеба в дома. Особые усилия Перласка приложил, чтобы найти приюты для детей депортированных или убитых родителей.

Ещё одним проявлением дерзкой храбрости стало выписывание новых охранных грамот. Чтобы они выглядели более убедительно, он датировал их временем до 4 декабря, когда Санс Брис всё ещё находился в Будапеште.

Наконец, стоит подчеркнуть, что, как испанский дипломат (пусть и фальшивый), Перласка принял участие в нескольких встречах комитета сотрудничества нейтральных дипломатических миссий. Шведская, швейцарская, ватиканская, португальская и испанская миссии предприняли совместные усилия с целью остановить депортацию евреев, добиться гуманного обращения с теми, кто уже находился в концлагерях, осудить «жестокие» меры против невинных людей, в особенности детей, и потребовать от венгерского правительства уважения к охранным грамотам, выданным нейтральными странами.

Джорджо Перласка скончался в Падуе 15 августа 1992 года. Годом ранее, в мае 1991 года испанское правительство присвоило ему звание командора ордена Изабеллы Католички.

9 июня 1988 года Яд Вашем почтил его титулом праведника мира.

От польского еврея до испанского дипломата

Одиссея Самуэля Скорницкого (1899-1957), который стал Сантосом Монтеро Санчесом, фальшивым испанским дипломатом, истинным патриотом Франции и еврейским активистом, поистине удивительна.

Польский еврей, сын раввина, в молодости он вступил в подпольное антисоветское движение. Он отправился учиться на юриста во Францию, и стал гражданином этой страны.

В июне 1940 года, когда немецкие войска оккупировали северную Францию, Скорницкий покинул Париж и поселился в небольшом городке Лаворе вблизи Тулузы, с женой и тремя дочерями. Вместе с другом-евреем он управлял текстильной компанией, и совместно с Сопротивлением переправлял в Испанию союзных лётчиков при помощи фальшивых документов.

В декабре 1941 года, после того как на него вышла разведка СД, Скорницкий бежал в Алжир. После недолгого пребывания в Оране он перебрался в Тулузу, в гостиницу «Виктория», находившейся под управлением испанского беженца. Через его посредство он познакомился с графом де ла Гранха, директором испанского Красного Креста, который старался освободить французских военнопленных из лагеря Миранда де Эбро, и который рекомендовал Скорницкого Энрике Компте Аскуаге, испанскому вице-консулу в Сент-Этьене. С конца 1942 года Скорницкий стал правой рукой вице-консула и атташе консульства по правовым вопросам.

Сент-Этьен был важнейшим промышленным центром, седьмым по величине городом Франции, в котором насчитывалось более семи тысяч экспатриантов-испанцев.

Компте Аскуага, понимая, что с фамилией «Скорницкий» сложно выдать себя за испанца, предложил ему придумать псевдоним. Они обсуждали этот вопрос за бутылкой ликёра Монтеро, и было решено переименовать Самуэля Скорницкого в Сантоса Монтеро Санчеса.

С конца 1942 года, когда Германия оккупировала южную часть Франции, и до начала 1944 года «Монтеро Санчес», скрывшийся за должностью атташе по правовым вопросам, интенсивно сотрудничал с ячейками Сопротивления в департаменте Луара. Прячась за фальшивое имя, он помогал укрывать евреев, членов Сопротивления и испанских республиканских беженцев, и помогал им передвигаться, используя для этого официальный автомобиль консульства, и изготавливая немецкие и французские документы.

Когда в начале 1944 года испанский вице-консул уехал в Мадрид из-за проблем со здоровьем, перевоплощение Монтеро Санчеса достигло своего апофеоза. Он нашёл копию франко-испанской консульской конвенции, согласно которой в отсутствие титулярного вице-консула его обязанности мог исполнять другой служащий консульства. Монтеро Санчес решил сам себя назначить новым вице-консулом, что означало дипломатическую неприкосновенность и другие консульские привилегии.

В июне 1944 года в поезде, следовавшем в Лион, он хладнокровно предъявил свои фальшивые дипломатические документы немецким полицейским, чтобы убедить их передать ему двух молодых евреев, которые, по его словам, были сефардами и гражданами Испании.

Как вице-консул он взял в аренду несколько зданий, сделав их территорией вице-консульства, и присвоив им различные названия – архив, торговое бюро, пресс-бюро. Пользуясь испанским дипломатическим статусом, защищавшим эти здания, Сантос Монтеро использовал их для хранения оружия, листовок и других компрометирующих документов, а также прятал там беженцев или людей, которым угрожала депортация. В их числе были Иткин Рубин, 44-летний еврей из России, со своей семьёй, а также Леон Клейман, натурализовавшийся французский еврей.

В одном из этих зданий Сантос Монтеро держал печатный пресс для изготовления фальшивых удостоверений личности. Он напечатал 6 тысяч защитных документов для испанских беженцев во Франции, на основе взаимности, установленной консульской конвенцией от 1862 года. Таким образом, они освобождались от насильственного зачисления в трудовую армию и отправки в Германию. То же самое он сделал для нескольких членов французского Сопротивления и для некоторого количества евреев.

Подобная деятельность «вице-консула Сантоса Монтеро» была бы немыслимой без помощи и соучастия двух служащих вице-консульства – канцлера Фелисиано Мартин-Галана и его молодого помощника Антонио Барреро. Кроме этого, Сантос Монтеро мог рассчитывать на помощь нескольких французских префектов, в частности Андре Бутеми и Жерара Поджоли.

После освобождения Сент-Этьена союзными войсками в сентябре 1944 года он вернулся к своей настоящей идентичности Самуэля Скорницкого и продолжил помогать тем, кто выжил в Холокосте. В августе 1946 года он был назначен Генеральным секретарём Рабочей группы по помощи еврейским иммигрантам – организации, которая помогала 15 тысячам польских евреев, остававшихся во Франции вплоть до эмиграции в Израиль.

В 1947 году он сам эмигрировал в Соединённые Штаты. Десять лет спустя он умер в Мельбурне.